Шапка

 

Рассказ моего приятеля Марата, который уже лет тридцать, как перебрался из своей татарской деревни в Москву. Далее от его лица:

 

…Года полтора назад, приехал я на пару деньков к бате в деревню.

В первый же вечер выпендрился и достал свой самый, самый, самый любимый нож.

(А, надо сказать, что Марат заядлый ножеман, у него в коллекции их штук восемьдесят, не меньше. Ну, любит человек, это дело.)

 

…Вначале я долго о нем мечтал, потом, решился и начал копить деньги. Долго копил, накопил, дождался скидок и наконец заказал приятелю, который летел в Штаты. Для кого-то может ничего особенного, нож – как нож, ну, красивый, ну, сталь хорошая, клацает приятно, не более того, а мне душу греет. Признаюсь, что первые дни я даже под подушку его клал, чтобы ночью в темноте достать и «клацнуть» пару раз. Тебе не понять. Да, я маньяк, осознаю и этим не горжусь.

 

Ну, так вот, нужно было перерезать какую-то бечевочку. Отец засуетился, стал искать ножницы и тут я из широких штанин извлек ЕГО.

Батя протянул руку, попросил посмотреть, надел очки, поскреб пальцем лезвие, сказал «Ух ты, какой красавец» и добавил — «Маратик, сыночек, а может подаришь бате ножичек. А? Я даже никогда не видел таких, а у себя в Москве ты ведь еще купишь.»

 

Вот тут я крепко задумался — это был серьезный выбор, просто не выбор, а удар под дых. С одной стороны – отцу уже семьдесят восемь, мать схоронил, живет тут один, ему скучно. Ну, какие у него радости в жизни, да и сколько ему осталось…? Если откажу, никогда себе потом не прощу.

 

С другой стороны, сказать цену ножа я тоже не мог, а то он с ума бы сошел, если бы узнал, что его сын купил себе складной ножичек за сто десять тысяч рубликов. Я ведь целый год на него копил, во многом себе отказывал.

Но, делать было нечего и я, почти не дрожащей рукой, протянул бате нож и соврал, что мне совсем не жалко, еще куплю.

 

С тех пор прошло года полтора и вот, недавно, я наконец выбрался проведать старика, а заодно и со «своим» ножичком повидаться.

Приехал поздно вечером, не успел с дороги даже руки помыть, обнял батю и спрашиваю — «Как там твой американский ножичек поживает?»

 

Отец мне хитро подмигнул и молча усадил за мамин трельяж, велел зажмуриться и нахлобучил что-то на голову. Открываю глаза – вижу себя в зеркале в какой-то дурацкой пыжиковой шапке.

 

Вот, говорит, носи, Маратик, на здоровье:

— Нравится? И с размером, вроде, угадал. Выделка отличная, на всю жизнь хватит.

— Нравится. (соврал я)

— Ну, вот и хорошо, будешь там у себя в Москве самый модный и голова не замерзнет.

 

А ведь как удачно все получилось.

Представляешь, месяц назад сидел я дома, твоим ножиком клинышек для топора вытачивал, тут заглянул один мужик со старой работы. Слово за слово, увидел нож и загорелся прям – продай, да продай, я поначалу отказывался, все же твой подарок, но этот дурачок и говорит — «Продай, я тебе за него целых четыре тысячи дам.». Представляешь, за какой-то ножичек, такие деньги? Ну, я зевать не стал и конечно продал. Потом с пенсии чуть-чуть добавил и на базаре выторговал тебе за семь вот эту шапку. Носи на здоровье и отца вспоминай.

Чайник на кухне свистом позвал к себе батю, а я сидел в нафталиновой шапке и наблюдал в зеркало, как на перегонки, по моим щекам катятся слезы. А ведь и не скажешь ничего. Зачем добивать старика?

 

Вернулся из кухни отец и положил передо мной продолговатый бархатный мешочек.

Я открыл… в нем лежал мой нож.

 

Батя заржал и сказал:

— Что, Маратка, обосрался? Пошутил я, пошутил. Я ведь сразу понял сколько он стоит, не дурак же я совсем. Вот, мешочек сшил, чтобы рукоятку не поцарапать. Забирай обратно, я уже наигрался. А шапку носи, шапка хорошая, теплая.

Обожаю батин незамысловатый татарский юмор…

 

Грубас